Вернуться в осень - Страница 60

Сергей вздохнул и посмотрел вверх, на солнце. Дневное светило уже низко опустилось к горизонту. Подумать только, еще сегодня утром он был в Ушет-Гурде. Провожал погибших в последний путь. За великое множество километров отсюда…

– Да нет, я не воин. Я из Долмата. У моего отца театр в Илье. Он и отправил меня в Эдинпорт и Ангору собирать баллады и пьесы. – Все это, естественно, придумал Сват. Он был глубоко убежден, что все театралы немного не в своем уме.

Она вздохнула – или ему показалось? Какая ей разница? Но потом тряхнула головой, прогоняя какие-то свои мысли.

– Как же вы меня вытащили из воды?

– Обыкновенно. Руками.

Он был раздражен, но очень старался не показывать этого. Она же не виновата, что обладает такими же синими глазами… Но девушка, казалось, не замечала этого.

– Вы не боитесь глубины?

– Боюсь, как и все. Но я умею плавать.

– Плавать? – Она радостно удивилась.

Ого, это уже интересно. Сергей даже остановился, уставившись на нее.

– Это странно?

Девушка чуть не налетела, снизу вверх распахнулась удивительная синева.

– Да нет, я видела такое… У циркачей. Но в Гурае, в этом месте… Спасибо вам. Так рисковать из-за меня…

– Вы можете меня отблагодарить. Тем, что не заболеете до тепла.

Она ничего не ответила, виновато наклонив голову. Совсем как Ленка, елки-палки. Так, это уже интересно. Оказывается, тут у всех почему-то страх глубины… Как это называется, глубинофобия?

Путь начал сильно подниматься в гору – очевидно, они добрались до уступов, которые Сергей видел раньше. И которые заставляли бежать и клокотать спокойную ранее речку. Как ее, Гурая? Сосны кончились – склон порос редким кустарником и густой травой, насколько дотягивался взгляд.

Сергей оценивающе глянул на девушку. Она смотрела вверх, ее глаза светились решительным огоньком. «Елки, ну и женщина. Гораздо лучше той… Что с моим сердцем? Отчего такой барабанный бой? Неужели я такой хлюпкий на красоту? Жалко, что такие, как я, о подобном не могут даже и мечтать. Рядом с такими – всегда высокие и крутые, с мужественными лицами. Тем более – аристократка. Что бы она там ни говорила…»

– Ну что, вперед? Мы сможем это?

Она была очень бледна, щеки не порозовели даже от быстрой ходьбы, но все равно улыбнулась.

– Ведите.

«Понятно, что мне в ней нравится. Не воля и не выдержка, хотя это тоже похвально. Отсутствие чванливости и зазнайства красавицы, вот что. Она привлекательна, но ведет себя абсолютно без апломба и высокомерия, как будто совсем не придает значения своей внешности. Очень редкое явление…»

Они двинулись наверх. Она тяжело дышала сзади, стараясь не отставать, ей было трудно, озноб сменился жаром – на лбу выступили крупные капли пота. Сергей забрал свой сюртук обратно, он теперь только мешал – своей сырой тяжестью на хрупких плечах.

Кустарник не мешал, он даже помогал – за него можно было уцепиться рукой и удержаться, и не скатиться назад, когда совсем не оставалось сил. Час. Целый час борьбы с крутым уклоном, с природой, со слабостью и с собой. Сергей совсем по-другому представлял себе аристократок…

– Может, передохнете?

Она устало дышала рядом, вздымалась и опускалась грудь, но в глазах светилась решимость.

– Лучше уже наверху. – Потом виновато добавила: – Я не сильная… Боюсь, если сяду, то вряд ли встану.

«Откуда, ну скажи – откуда у тебя эта виноватость? Кто научил? „Чистота души, – мелькнула в голове как частичка воспоминания мысль, – начинается от осознания своих слабостей…“ Ты сильная, незнакомая девушка, еще какая сильная. Духом, а не телом».

Через час они поднялись наверх, разом преодолев двойной уступ. Сергей тяжело вздохнул – перед ними опять расстилался хвойный лес, дымки были далеко, солнце почти спряталось за горизонт и вокруг уже начинало темнеть. Девушка обессиленно опустилась рядом на траву, ветер шевелил ее длинные темные волосы.

Он обернулся назад – внизу широкой лентой изгибалась река, прячась кое-где за густым лесом, вспучивались бугры холмов и, завершая панораму траурной каймой, на горизонте темнел раздражающий Рох.

«Достаточно высоковато. Когда-то я уже летел с похожего уступа. Только покруче, и Рох был ближе…»

Он наклонился к девушке – она ответила уставшим доверчивым взглядом, присел и поднял ее на руки. Она не сопротивлялась.

– Здесь ветер. И мы очень видны. Зайдем немного вглубь, и я попробую развести огонь.

Она молча кивнула и прислонила горячую голову к его плечу. У нее просто не было сил говорить.

Сергей шел очень осторожно, и что-то происходило в его душе. Он ощущал ее, эту волну заботы и тревоги за нее, за ее доверчивость, за болезненность, усталость и виноватость. Беспокойство, тревога и забота, граничащие – он еще не отдавал себе в этом отчета – с нежностью.

Мягко опустил на мох, прислонив к раскидистой ели, и опять накрыл своим сюртуком.

– Я только соберу дрова.

Лес был старый, и дров вокруг оказалось предостаточно, подсохший кремень выдал замечательные искры, и вскоре под елью запылал хороший костер – очень вовремя, потому что стало совсем темно.

Он молча ломал ветки и складывал их в небольшую поленницу, про запас. Девушка думала о чем-то своем, задумчиво глядя в огонь – по ее платью иногда пробегали быстро исчезающие струйки пара.

– Спасибо вам. Спасибо вам за все…

– Можете мне не верить. Но я не сделал ровным счетом ничего особенного. Я очень хорошо плаваю.

Она помолчала, глядя в огонь, потом тихо сказала:

– Меня постоянно спасают в последнее время. От смерти. И всегда – очень хорошие люди… Наверное, у неба есть на это закон – кому такое поручать.